Жизнь в 1940-е: как прокормить 10 внуков

Виталий Дашкевич рассказывает о своем послевоенном детстве в нынешнем Зеленограде, а тогда - Крюкове. Как в военные и послевоенные голодные годы кормилась большая семья? По мнению автора, у бабушки было вкусно и разнообразно. Не то что в Москве.

«Мы просто хотели есть»

В 1944 году я пошел в школу и к бабушке мы ездили только на моих каникулах. Мама и сестра Валя уходили на работу. Я приходил домой, принимался за уроки, но ничего не шло в голову. Я просто хотел есть. Хотел есть и мой младший брат Славка, ему еще не было пяти лет и он изводил меня своим нытьем.

Для начала мы отправлялись на кухню. Две наши соседки, мать и дочь – Мария Александровна и Катька, были проводницами и ездили на юг и на север. Еда у них водилась. Их бабушка Анна Ивановна нас жалела и давали или кусок хлеба, или одну картошку на двоих. Мы это моментально съедали, но чувство голода совсем не проходило. И я придумал такую штуку: в стакане с водой я разводил соль. Почему-то ее у нас было предостаточно — каменной соли. Я пил по маленькому глоточку этот раствор, и мне казалось, что есть уже не хочется. Славка это снадобье пить отказывался, его мутило от соленой воды.

Мы продолжали ждать нашу маму. Она приходила с работы и приносила нам купленный хлеб. Давала по кусочку, это было нашим завтраком или ужином. Старшая сестра Валя работала с 13 лет на фабрике «Красный Октябрь» и иногда, редко, за щекой приносила нам маленький кусочек шоколадки. Это был просто праздник.

Фото: Фото из семейного архива героя

«Корова Манька – долгожитель»

Утро бабушки начиналось в четыре часа. Ей нужно было подоить коров, потом выгнать их на улицу к пастуху. Выпас был в поле около Андреевки. В нашей семье было две коровы – Манька и Дочка. Дочка, соответственно, была теленком Маньки. Молока выходило много, но бабушка им не торговала, все уходило в нашу большую семью. С простокваши снимали сметану, сами взбивали масло — все съедалось моментально. Мы, внуки, летом вставали часиков в 7 или 8. Как любая бабушка, наша считала полезным утреннее, еще теплое молоко. И мы пили утром по стакану молока с черным хлебом.

Надо добавить, что Манька пережила войну и не погибла. Где ее тогда прятали, я не помню, но фашисты не успели ее ни увести.

Долго Манька у бабушки жила. Просто корова- долгожитель.

Фото: Фото из семейного архива героя

«Чем меньше кусочек, тем лучше производитель»

В Крюкове была своя пекарня, которая пекла просто обалденный хлеб. Бегали покупать к открытию - еще горячим. Белый хлеб считался роскошью, покупали редко или его привозила мама из Москвы, приезжая в выходные. Иногда черный хлеб мы поливали постным маслом и посыпали сахарным песком, который был драгоценностью - в основном употребляли для чаепития колотый сахар. Покупали голову сахара и откусывали специальными щипчиками маленькие кусочки. Чем от головы удавалось откусить меньший кусочек меньше, тем лучше считался производитель - снижал расходы на сахар.

«Картошка без ничего»

Напившись молока, мы шли во двор играть и дожидаться пока тетка Зоя сварит нам в печи каши или картошки. Нас было много – 10 внуков! — поэтому все варили в котле. Картошка вообще была во все времена лучшим блюдом. А сваренная в печи и вовсе бесподобна. Мы ели ее без ничего или с пахучим подсолнечным маслом и семенами укропа. Бабушка ставила общую тарелку, и мы из нее ели, без всяких вилок, просто окуная картошку в масло.

Фото: Фото из семейного архива героя

«Ловкая тётя Зоя»

После завтрака мы отправлялись заниматься своими маленькими делами. В первой половине дня мы играли во дворе. В саду у нас были такие мощные качели, которые нам сделал дядя Коля, муж Насти. Мы «накачивались» просто до одурения. Или ходили к маленькому пруду, который тоже был на нашем участке. Пруд был мелкий, с крутыми берегами, мы в нем барахтались, как в ванне.

Пока мы играли, тетя Зоя варила нам легкий вермишелевый супчик к обеду, Зоя была, сильной, ловкой, делала все быстро и умело – печь не коптила, пламя не выбивалось в помещение, — все получалось лучше и быстрее, чем у других ее сестер. Суп получался своеобразный. В нем плавало какое-то мясо, но со странным привкусом, как будто заветренное. Возможно, это было сало.

После обеда наступал «мертвый час» для маленьких и тихие игры для тех, кто постарше.

«Квас и овсяный кисель»

И все-таки наша тогдашняя еда была более полезной, чем теперь. Бабушка ставила самодельный квас на черных сухарях, высушенных в печке. Она крошила их в 4-литровую крынку, добавляла дрожжей, прикрывала марлечкой и ставила настояться. Бабушка потом с ним ела странное блюдо: в тарелке разминала картошку, крошила зеленый лук и заливала квасом. Этого ей хватало. Бабушка прожила 89 лет.

Внукам бабушка на вечер делала овсяный кисель. Как-то сквашивала овес, он становился похожим на желатин, добавляла молока, заправляла постным маслом, разливала по тарелкам, потом туда по чуточке сметаны или по капельке варенья, и все - лакомство готово!

«Салат рос везде»

Часто на ужин был салат – из салата, который сажали повсюду. Он рос за домом и перед домом, на клумбе с цветами и у лавочки — салат был везде. Он был сочным и хрустящим. В него добавлялся зеленый лук и укроп, все заправлялось простоквашей. (Огурцы и помидоры у нас просто не успевали вырасти, мы съедали прямо на корню). Если салата или киселя не было, то на ужин мы просто выпивали стакан молока и отправлялись спать. 

Лягушка для тренировки воли

Перед сном бабушка заставляла всех внуков помыть ноги в канаве, которая была рядом с домом. Вода там была чистая и прозрачная, но в ней водились лягушки. Девчонки их боялись и выскакивали из воды раньше, чем ноги успевали отмыться. А я тренировал волю: брал лягушку в руку, хотя тоже их не очень-то любил. Но в дом с грязными ногами нас не пускали.